Неточные совпадения
— Не знаете? То как же вы сомневаетесь в том, что
Бог сотворил всё? — с
веселым недоумением сказал священник.
Не то на свете дивно устроено:
веселое мигом обратится в печальное, если только долго застоишься перед ним, и тогда
бог знает что взбредет в голову.
— Нет, вы, я вижу, не верите-с, думаете все, что я вам шуточки невинные подвожу, — подхватил Порфирий, все более и более
веселея и беспрерывно хихикая от удовольствия и опять начиная кружить по комнате, — оно, конечно, вы правы-с; у меня и фигура уж так самим
богом устроена, что только комические мысли в других возбуждает; буффон-с; [Буффон — шут (фр. bouffon).] но я вам вот что скажу и опять повторю-с, что вы, батюшка, Родион Романович, уж извините меня, старика, человек еще молодой-с, так сказать, первой молодости, а потому выше всего ум человеческий цените, по примеру всей молодежи.
— А Любаша еще не пришла, — рассказывала она. — Там ведь после того, как вы себя почувствовали плохо, ад кромешный был. Этот баритон — о, какой удивительный голос! — он оказался
веселым человеком, и втроем с Гогиным, с Алиной они
бог знает что делали! Еще? — спросила она, когда Клим, выпив, протянул ей чашку, — но чашка соскользнула с блюдца и, упав на пол, раскололась на мелкие куски.
Точно подле вас стоит ваш двойник; вы сами умны и разумны, а тот непременно хочет сделать подле вас какую-нибудь бессмыслицу, и иногда превеселую вещь, и вдруг вы замечаете, что это вы сами хотите сделать эту
веселую вещь, и
Бог знает зачем, то есть как-то нехотя хотите, сопротивляясь из всех сил хотите.
— Ты-то безбожник? Нет, ты — не безбожник, — степенно ответил старик, пристально посмотрев на него, — нет, слава
Богу! — покачал он головой, — ты — человек
веселый.
Слышу, деточки, голоса ваши
веселые, слышу шаги ваши на родных отчих могилках в родительский день; живите пока на солнышке, радуйтесь, а я за вас
Бога помолю, в сонном видении к вам сойду… все равно и по смерти любовь!..
После этого священник унес чашку за перегородку и, допив там всю находившуюся в чашке кровь и съев все кусочки тела
Бога, старательно обсосав усы и вытерев рот и чашку, в самом
веселом расположении духа, поскрипывая тонкими подошвами опойковых сапог, бодрыми шагами вышел из-за перегородки.
Предварительно опросив детей об их именах, священник, осторожно зачерпывая ложечкой из чашки, совал глубоко в рот каждому из детей поочередно по кусочку хлеба в вине, а дьячок тут же, отирая рты детям,
веселым голосом пел песню о том, что дети едят тело
Бога и пьют Его кровь.
— О нет, нет,
Бог вас у нас не отнимет, вы проживете еще долго, долго, — вскричала мамаша. — Да и чем вы больны? Вы смотрите таким здоровым,
веселым, счастливым.
Он был именно такого свойства ревнивец, что в разлуке с любимою женщиной тотчас же навыдумывал
бог знает каких ужасов о том, что с нею делается и как она ему там «изменяет», но, прибежав к ней опять, потрясенный, убитый, уверенный уже безвозвратно, что она успела-таки ему изменить, с первого же взгляда на ее лицо, на смеющееся,
веселое и ласковое лицо этой женщины, — тотчас же возрождался духом, тотчас же терял всякое подозрение и с радостным стыдом бранил себя сам за ревность.
— Гром — это Агды. Когда черт долго держится в одном месте, то
бог Эндули посылает грозу, и Агды гонит черта. Значит, там, где разразилась гроза, был черт. После ухода черта (то есть после грозы) кругом воцаряется спокойствие: животные, птицы, рыбы, травы и насекомые тоже понимают, что черт ушел, и становятся жизнерадостными,
веселыми…
Доктор, ради
Бога скажите, я в опасности?» — «Что я вам скажу, Александра Андреевна, — помилуйте!» — «Ради
Бога, умоляю вас!» — «Не могу скрыть от вас, Александра Андреевна, вы точно в опасности, но
Бог милостив…» — «Я умру, я умру…» И она словно обрадовалась, лицо такое
веселое стало; я испугался.
— Вы-то еще слаб, слава
богу! Но, Рахметов, вы удивляете меня. Вы совсем не такой, как мне казалось. Отчего вы всегда такое мрачное чудовище? А ведь вот теперь вы милый,
веселый человек.
Супруги едут в город и делают первые закупки. Муж берет на себя, что нужно для приема гостей; жена занимается исключительно нарядами. Объезжают городских знакомых, в особенности полковых, и всем напоминают о наступлении зимы. Арсений Потапыч справляется о ценах у настоящих торговцев и убеждается, что хоть он и продешевил на первой продаже, но немного. Наконец вороха всякой всячины укладываются в возок, и супруги,
веселые и довольные, возвращаются восвояси. Слава
Богу! теперь хоть кого не стыдно принять.
Было поздно, когда студент стал прощаться. Молодежь с девицами его провожала. Они удалились
веселой гурьбой по переулку, смеясь, перебивая друг друга, делясь новыми аргументами, радостно упраздняя
бога и бессмертие. И долго этот шумливый комок двигался, удаляясь по спящей улице, сопровождаемый лаем деревенских собак.
— Слава
богу! — говорила мать. — Ничего,
веселый!
— Так, голубчик, на народе и
богу молиться
веселее.
Ночь я провел совершенно спокойно и видел
веселые сны. Я будто бы пишу, а меня будто бы хвалят, находят, что я трезвенные слова говорю. Вообще я давно заметил: воротишься домой, ляжешь в постельку, и начнет тебя укачивать и напевать:"Спи, ангел мой, спи,
бог с тобой!"
Выходит из рядов Тяпкин-Ляпкин и отдувается. Разумеется, ищут, где у него шкура, и не находят. На нет и суда нет — ступай с глаз долой… бунтовщик! Тяпкин-Ляпкин смотрит
веселее: слава
богу, отделался! Мы тоже наматываем себе на ус: значит,"проникать","рассматривать","обсуждать"не велено. А все-таки каким же образом дани платить? — вот, брат, так штука!
— Ну, и с
Богом. Вот вы и обстреляетесь сразу, — сказал батарейный командир, с доброю улыбкой глядя на смущенное лицо прапорщика: — только поскорей собирайтесь. А чтобы вам
веселей было, Вланг пойдет с вами за орудийного фейерверкера.
— Гы-ы… — смеется он. —
Веселые господа… дай
бог здоровья!
— Я, ей-богу, никак не думал, — скорчился он, тотчас же начиная лгать и прикидываться несчастным, — стишки только что сейчас принесли, я и подумал, что как
веселая шутка…
— Хорошо, брат, устроено все у
бога, — нередко говорил он. — Небушко, земля, реки текут, пароходы бежат. Сел на пароход, и — куда хошь; в Рязань, али в Рыбинской, в Пермь, до Астрахани! В Рязани я был, ничего — городок, а скушный, скушнее Нижнего; Нижний у нас — молодец,
веселый! И Астрахань — скушнее. В Астрахани, главное, калмыка много, а я этого не люблю. Не люблю никакой мордвы, калмыков этих, персиян, немцев и всяких народцев…
— Ты гляди, какая она
веселая, али это икона? Это — картина, слепое художество, никонианская забава, — в этой вещи и духа нет! Буду ли я неправо говорить? Я — человек старый, за правду гонимый, мне скоро до
бога идти, мне душой кривить — расчета нет!
«Мой
бог —
Бог светлый и
веселый!» Я было так начал одно стихотворение; сознайся: славный первый стих, да второго никак подобрать не мог.
Степан Михайлович заметил и чуть-чуть не рассердился; брови его уже начали было морщиться, но в его душе так много было тихого спокойствия от целого
веселого дня, что лоб его разгладился и, грозно взглянув, он сказал: «Ну,
бог простит на этот раз; но если в другой…» Договаривать было, не нужно.
— Что это, боярин? Уж не о смертном ли часе ты говоришь? Оно правда, мы все под
богом ходим, и ты едешь не на свадебный пир; да господь милостив! И если загадывать вперед, так лучше думать, что не по тебе станут служить панихиду, а ты сам отпоешь благодарственный молебен в Успенском соборе; и верно, когда по всему Кремлю под колокольный звон раздастся: «Тебе
бога хвалим», — ты будешь смотреть
веселее теперешнего… А!.. Наливайко! — вскричал отец Еремей, увидя входящего казака. Ты с троицкой дороги? Ну что?
Милославский был свидетелем минутной славы отечества; он сам с верными дружинами под предводительством юноши-героя, бессмертного Скопина, громил врагов России; он не знал тогда страданий безнадежной любви;
веселый, беспечный юноша, он любил
бога, отца, святую Русь и ненавидел одних врагов ее; а теперь…
— Ну, а насчет красных яичек не взыщи, красавица: совсем запамятовали!.. А все он, ей-богу! Должно быть, уж так оторопел, к вам добре идти заохотился, — смеясь, проговорил Глеб и подмигнул дедушке Кондратию, который во все время с
веселым, добродушным видом смотрел то на соседа, то на молодую чету.
— И, батюшка, ваше сиятельство, кàк можно сличить! — с живостью отвечал Чурис, как будто испугавшись, чтоб барин не принял окончательного решения: — здесь на миру место, место
веселое, обычное: и дорога и пруд тебе, белье что ли бабе стирать, скотину ли поить — и всё наше заведение мужицкое, тут искони заведенное, и гумно, и огородишка, и вётлы — вот, чтò мои родители садили; и дед, и батюшка наши здесь
Богу душу отдали, и мне только бы век тут свой кончить, ваше сиятельство, больше ничего не прошу.
— Теперь, когда он честно погиб, сражаясь за родину, я могу сказать, что он возбуждал у меня страх: легкомысленный, он слишком любил
веселую, жизнь, и было боязно, что ради этого он изменит городу, как это сделал сын Марианны, враг
бога и людей, предводитель наших врагов, будь он проклят, и будь проклято чрево, носившее его!..
Тогда, в
веселом и гордом трепете огней, из-под капюшона поднялась и засверкала золотом пышных волос светозарная голова мадонны, а из-под плаща ее и еще откуда-то из рук людей, ближайших к матери
бога, всплескивая крыльями, взлетели в темный воздух десятки белых голубей, и на минуту показалось, что эта женщина в белом, сверкающем серебром платье и в цветах, и белый, точно прозрачный Христос, и голубой Иоанн — все трое они, такие удивительные, нездешние, поплыли к небу в живом трепете белых крыльев голубиных, точно в сонме херувимов.
Светает, в церквах
веселый звон, колокола, торопливо захлебываясь, оповещают, что воскрес Христос,
бог весны; на площади музыканты сдвинулись в тесное кольцо — грянула музыка, и, притопывая в такт ей, многие пошли к церквам, там тоже — органы гудят славу и под куполом летают множество птиц, принесенных людьми, чтобы выпустить их в ту минуту, когда густые голоса органа воспоют славу воскресшему
богу весны.
Куда девались чивые, ничего не жалеющие железнодорожники? Где
веселые адвокаты? Адвокаты-то нынче, тетенька, как завидят клиента… Ну, да уж
бог с ними! смирный нынче это народ стал! Живут, наравне с другими, без результатов… мило! благородно!
Веселый был пан, ей-богу,
веселый, эге? Да только после скверное с ним случилось, не дай
бог ни одному крещеному. Право, никому такого не пожелаю. Пожалуй, даже и жиду не следует такого желать. Вот я что думаю…
— Окончательно пропадаю, — спокойно согласился сапожник. — Многие обо мне, когда помру, пожалеть должны! — уверенно продолжал он. — Потому —
весёлый я человек, люблю людей смешить! Все они: ах да ох, грех да
бог, — а я им песенки пою да посмеиваюсь. И на грош согреши — помрёшь, и на тысячи — издохнешь, а черти всех одинаково мучить будут… Надо и
весёлому человеку жить на земле…
Рожа у Перфишки была отчаянно
весёлая; Илья смотрел на него с отвращением и страхом. Ему подумалось, что
бог жестоко накажет сапожника за такое поведение в день смерти жены. Но Перфишка был пьян и на другой день, за гробом жены он шёл спотыкаясь, мигал глазом и даже улыбался. Все его ругали, кто-то даже ударил по шее…
— Наяривай!
Бог весёлых любит!
И княгиня, благословив
бога, спала эту ночь крепко, а на другой день встала довольною и
веселою. С тех пор прекрасное настроение духа не изменяло ей во все остальные дни приготовления к дочерниной свадьбе и к наступившим за свадьбою проводам новобрачных за границу.
Василиса Перегриновна. Ребенок, благодетельница! Уж нечего сказать, дал вам
бог сына на радость да на утешение. И мы-то все на него не нарадуемся. Словно солнце какое у нас показалось. Такой добрый, такой
веселый, такой ко всем ласковый! А уж за девушками так и бегает; проходу нигде не дает; а они-то, дуры, рады-радехоньки, так и ржут.
Жевакин. Мне нравится веселость вашего нрава. У нас в эскадре капитана Болдырева был мичман Петухов, Антон Иванович; тоже эдак был
веселого нрава. Бывало, ему, ничего больше, покажешь эдак один палец — вдруг засмеется, ей-богу, и до самого вечера смеется. Ну, глядя на него, бывало, и себе сделается смешно, и смотришь, наконец и сам точно эдак смеешься.
— Я, дочка моя, старый человек. Моя одна нога здесь, а другая в домовину свесилась. У меня мои песни, а у молодости свои. Ты вот,
бог даст, вернешься здоровая, так гляди, какую заведешь песню
веселую да голосистую.
Я за тебя буду
богу молить, — оставь!» Домна была баба
веселая, но добрая и жалостливая, — она не трогала больше Насти и даже стала за нее заступаться перед семейными.
Все притворялись
веселыми и говорили о чем-то: о чем —
бог весть!
По небесным пространствам спеша голубым,
Где нас видеть едва может око,
Ко знакомым местам мы летим и кричим,
Длинной цепью виясь издалека.
Видим сверху мы праздник
веселый земли,
Здесь кончается наша дорога,
И мы кружимся вкруг, журавли, журавли,
Хвалим криками господа
бога!
Вся цивилизованная природа свидетельствует о скором пришествии вашем. Улица ликует, дома терпимости прихорашиваются, половые и гарсоны в трактирах и ресторанах в ожидании млеют, даже стерляди в трактирных бассейнах — и те резвее играют в воде, словно говорят: слава
богу! кажется, скоро начнут есть и нас! По всей
веселой Руси, от Мещанских до Кунавина включительно, раздается один клич: идет чумазый! Идет и на вопрос: что есть истина? твердо и неукоснительно ответит: распивочно и навынос!
— Ну слава
богу, что он приехал,
веселей будет!» И, посмотревшись в зеркало, весело сбежала вниз по лестнице и, не скрывая того, что торопилась, запыхавшись вошла на террасу.
Веселую мы свадебку сыграли.
Ну, здравствуй, князь с княгиней молодой.
Дай
бог вам жить в любови да совете,
А нам у вас почаще пировать.
Что ж, красные девицы, вы примолкли?
Что ж, белые лебедушки, притихли?
Али все песенки вы перепели?
Аль горлышки от пенья пересохли?
— Ну,
бог с ним! — сказала она. — Не станемте говорить о нем. Мне вперед урок. Я сама виновата. В течение нескольких месяцев я почти каждый день видела человека доброго, умного,
веселого ласкового, который… — Маша смешалась и замешкалась, — который, кажется, меня тоже… немного… жаловал… и я, глупая, — быстро продолжала она, — предпочла ему… нет, нет, не предпочла, а…